Редкое интервью Сэр (Группа КПП)

Часть третья

А принципиально для тебя, с кем играть в одном концерте? Да мне все равно, разве что Анжелика Варум в первом отделении, а во втором «КПП», тогда нет. Ещё, бывает, приезжаешь выступать, а там стоит аппарат, как у Толика Гулого – тоже ничего не хочется. Хотя, сам Толик – не враг народа, это просто бедность. Хочет как лучше, получается как всегда. А в «Форте» ничего не может произойти пока туда не станет хороший аппарат и звукорежиссёр. Я его пять лет последних в этом убеждаю. А харьковскую публику всем этим дерьмом уже просто запугали.Ты играешь хард-рок, а это всё-таки музыка западных стандартов. Какая ещё музыка тебе близка, правильная и нужная, по твоему мнению? Может, тебе нравится хардкор, русский рок или дерьмо типа Marylin Manson? Не надо. Я очень часто хожу на разные мероприятия и наблюдаю выступления артистов на свадьбе, там часто поют джаз и играют блюз, я люблю блюз, любую черную приблюзованную музыку, старую матёрую американскую харду. Вообще, сейчас играть такой металлический музон уже тяжеловато, и ты сам на себя смотришь как на идиота. Иногда думаешь: мне 36 лет, а я тут скакать буду на сцене. Что касается   и все этих модных штучек, я это абсолютно не уважаю по той причине, что я очень не люблю, когда мешается всё в одну кучу.

А самое ненавистное что? Я очень не люблю группу Korn,  не люблю, они такие тоскливые, такие уже нудные и приперченные. Placebo – вторая моя нелюбимая группа,   майские, прорванные твари, совершенно не понимающие, что на свете происходит. И  те, кто их слушает,  уродцы. Это никакая музыка, в ней нет драйва, нет угара, нет рок-н-ролла как такового, ровная куча зловонного пузырящегося кала. Я смотрел их на видео, живьем, к счастью, не видел – я не знаю, как можно пережить этот концерт не заснув.

А как бы ты объяснил, откуда сейчас вылез этот   шансон и почему он стал так популярен?
А когда он был не популярен? При советской власти это было запрещено, а последние лет 5-6, когда всё это стало доступно, вернулись эти странные эмигранты Шуфики, Токаревы, Любы Успенские. Они налетели толпой, в них вложили деньги и подняли. Ещё в начали 80-х в кабаках это всё игралось. Вот, кто такой таксист или маршрутник? Они , поэтому такая музыка их и прёт. А девочки слушают шансон потому, что их тупоголовые мальчики его слушают. Это их примитив, их тупые две четверти плюс ещё и романтика. Выходит группа «Лесоповал», красавцы-мужчины в адидасовских ватниках и в кирзовых сапогах Nike Музыка, которую человек слушает, это его лицо. Он может впарить тебе всё, что угодно, а как зазвучит его любимая песня, вот тут он и вскроется. Кто-то от пятой симфонии Бетховена , а кто-то от Игорька.

А какое твое отношение ко всем новомодным псевдороковым группам, которыми повально все питаются?
Я просто их в упор не вижу, они в стороне от меня. Хорошее им есть название ракопопс. А, почему они так популярны… Пришло время такое, женообразные мальчики и маятникообразные девочки, все эти Бутчи, Земфиры, Лагутенко извивающиеся. Такое просто очень вялое поколение подросло, ты посмотри на эти концерты: я помню в наше время, когда нормальный концерт проходил, в «Украине» половина мебели была сломана , стулья в бараний рог завязывали. А сейчас даже на самых страшных панковских сейшенах такого не бывает. Все стоят, нажрались, потихоньку обосабливались под сценой возле своей Земфиры – им другого и не надо.

А не кажется тебе, что с выходом на миллионный уровень, на стадионы и на мега-популярность теряется весь рок-н-ролл и начинается просто работа?
Я об этом ничего не могу сказать из собственного опыта. Но, как правило, это всё обычно плохо заканчивается. Единственные люди, имеющие подобный опыт и с которыми я близко знаком, это группа «Ария». Вот их это просто растерзало, они этой потогонной системы не выдержали. Хотя, с другой стороны, ты ради этого всё и делал, чтобы бухать, собирать стадионы и иметь несчётное количество тёлок. Вот Курт Кобейн был не предназначен для таких вещей, отсосал у винчестера и до свидания. А «КПП» не пришлось пройти через зверские гастроли, хотя играли и на стадионах, и для десяти тысяч человек и, я тебе скажу, это очень приятные ощущения.