Mesh, Assemblage 23- концерт в Москве- Парт ту

Отыграв ровно час, музыканты ушли со сцены. Примечательно, что на довольно громкие и дружные аплодисменты и крики "we want more!" они не отреагировали и на бис не вышли. С одной стороны, строгое соблюдение временного регламента – это очень хорошо. С другой стороны, не за счет же превращения концерта в ди-джей сет! Ну, может быть, они всегда так выступают, я не знаю.

К выступлению Mesh готовились чуть дольше. Клеили к полу провода, убирали со сцены все лишнее, настраивали телевизоры. Последние до конца настроить так и не получилось, как я понимаю. Два горизонтальных в глубине сцены показывали нормально, но изображение на вертикальных телевизорах, стоящих по краям, было сдвинуто – на одном вверх, на другом вниз. Может, конечно, так и было задумано, но смотрелось неряшливо.

Mesh выступали в количестве четырех человек: Сильверторн, Пинкни, ударник и Марк Хокингс в своей неизменной шапочке, натянутой до бровей. Хокингс на вид был какой-то немного опухший. Он постоянно забавно кивал и периодически легонько стучал по микрофону ребром ладони. Ну и, конечно, временами играл на гитаре.

Видео-сопровождением музыканты, конечно, порадовали. Четыре монитора с независимыми картинками – это очень круто. При этом, не знаю, задумывалось так или нет, иногда эти изображения давали совершенно потрясающий эффект. Когда под какую-то грустную проникновенную песню (впрочем, у Mesh других и нету) три парня на одном мониторе и девица на другом танцуют расслабленный веселый танец – это по контрасту еще более усиливает эффект песни. Когда под "Can You Mend Hearts" на экранах небо пылает от разрывающихся снарядов, совершенно по-другому начинаешь воспринимать эту замечательную композицию, одну из моих любимых. Когда на экранах ты видишь, как в одном окне отвязано скачет молодая девушка, в другом пара молодых людей танцует, тесно и сексуально прижавшись друг к другу, а в третьем – уже пожилые люди чопорно раскланиваются и начинают медленно кружиться, ты понимаешь, что перед тобой в одной картинке вся жизнь, причем – счастливая.

Мелькающие в ритм абстрактные фигуры, разбиваемые гигантскими молотами стаканы, уже знакомые по раннему концерту здания, проносящиеся в окне железнодорожного вагона. И лица, лица, лица, грустные, задумчивые, размытые, и все это под музыку, и все это является усилителем музыки, и без того прекрасной. Ближе к концу выступления Хокингс дал понять залу, что припев петь придется зрителям. Те не подвели. Едва ли не в первый раз я отчетливо слышал, как поет зал. Хокингс старания зрителей оценил. Одобрительно кивнув, он поднял кверху большой палец, а потом чопорно хлопнул три раза вытянутыми руками налево и направо.

Отличный концерт, вопросов нет, но в то же время какой-то лакированный, прямолинейный. Не достало в нем чего-то личного, все на уровне идей, специально подготовленная душевность, тщательно сконструированная человечность, все это прекрасно, и это действует, меня это пробило, заставило сопереживать. Но личность музыкантов вроде как осталась в тени. И вот этой малости до идеала не хватает.