И вновь в России группа Lacrimosa в ДК Горбунова

VOL-2

Ровно в 20:20 заиграла тема Lacrimosa, занавес поехал, а на сцене начали появляться музыканты группы, последним, разумеется, вышел, САМ – Тило Вольф – с тросточкой, и какой-то шаткой неуверенной походкой. Как мне потом сказали (и сейчас, я думаю, это уже ни для кого не секрет), незадолго до поездки Тило сильно повредил ногу – настолько сильно, что за пределами сцены он передвигался исключительно на костылях – и тросточка, с которой он не расставался на протяжении всего концерта, была там явно не для проформы. Первым в зал полетел боевик, насколько это слово вообще применимо к творчеству Lacrimosa, “Komet” – одна из моих любимых песен у Тило. И как же я в этот момент пожалела, что стою с камерой и снимаю, а не нахожусь там, в зале, и не отрываюсь вместе со всеми! Наверное, в этот момент я поняла, что чувствовала Скарлет О’Хара на балу, когда ей надо было стоять спокойно и соблюдать правила приличия, всячески выражая печаль по усопшему мужу, а ноги у нее сами собой пританцовывали в такт музыке.

Со мной было что-то похожее. Три песни – а именно “Komet”, “Schakal” и “Alleine Zu Zweit” – мне пришлось простоять, изображая из себя каменную статую, после чего я радостно ретировалась и пошла в зал. Если в ДКГ что-то и реставрировали, то вентиляцию нормальную установить они либо забыли, либо не успели, либо попросту не захотели, потому что там было так душно, что девушек в полуобморочном состоянии то и дело вытаскивали из первых рядов охранники. Я не припомню, чтобы такое еще когда-то было. После концерта некоторые говорили, что зря открыли двери в зал, дескать, терялась готическая атмосфера. А я даже боюсь подумать о последствиях концерта, будь эти двери закрыты.

Теперь, собственно, и о самих виновниках сего торжества, ликования и безмерного счастья московской готической среды. Как я уже говорила, с Тило случилось несчастье, поэтому его передвижения по сцене ограничивались уходом в глубь оной и возвращением к микрофону через пару мгновений, а вся “хореография” заключалась в очень плавных и, чего греха таить, очень грациозных движениях руками – маэстро словно дирижировал и играл на струнках души своих фэнов, которые, словно завороженные, следили за каждым взмахом его руки. Было видно невооруженным глазом, что каждое движение доставляет ему если и не нестерпимую боль, то, во всяком случае, массу неприятных ощущений, и уже одно то, что, несмотря на все это, он вышел и отыграл (скажу, забегая вперед) два с половиной часа, говорит как минимум о двух вещах – о бесспорном профессионализме Тило и о его отношении к фэнам, которых, по его собственным же словам, он ставит превыше всего.

Наверное, именно поэтому его ТАК боготворят его поклонники, и, наверное, отчасти, поэтому Lacrimosa – это всегда “Тило Вольф и Анне Нурми”, а не наоборот. Что же касается Анне, то, во-первых, с момента нашей последней встречи в 2006 году она заметно похудела, а во-вторых, (уж не знаю, с чем связана такая метаморфоза), она наконец стала не только попадать в ноты, чего раньше за ней не водилось, но и действительно очень прилично петь. Но даже несмотря на это, те несколько песен, что она пела, показались мне совершенно ненужной частью концерта. Я прекрасно понимаю, что таким заявлением рискую снискать недовольство и несогласие большинства фэнов Lacrimosa, которые были просто в восторге от ее песен, но лично мне ее вокал совершенно не импонирует.