Во-вторых, Nightwish пошли на беспрецедентный шаг, который невозможно оценивать однозначно и принимать как должное. Резкая смена не только фронтвумен, но и полностью образа, стиля, направления музыки – это веский аргумент за то, чтобы снова оценить группу живьем. И мы их в новом составе еще не видели. Многочисленные обсуждения скандальных выступлений найтов, массовые просмотры видео, на котором Анетт, не допев песню, трусливо удирает со сцены, оправдавшись пагубным воздействием дым-машины, все это никак не могло сравниться с ощущением личного присутствия на таком же историческом событии, которое можно было бы обсуждать потом годами, найдя для этого кучу собеседников, так же рьяно обтесывающих на форумах-чатах-контактах каждый момент эксцесса.

А еще мы ждали. Ждали очень долго. Слишком долго, чтобы относиться к событию в Лужниках, как к приезду просто кассовой группы. Если вспомнить и вдумчиво осознать, что предшествовало очередному появлению финнов в нашей стране, то несложно понять – мы ждали не просто их выступления. Мы ждали глобальной темы для разговора.

С тех пор, как достопочтенная Тарья покинула коллектив, страсти вокруг фронтледи не утихают. В прошлом году они накалились особенно – не только из-за парадоксальной отмены московского и последующих выступлений, но и из-за череды неясных обстоятельств, сверкавших в сети новогодними, первомайскими и первоапрельскими огоньками: то скандальный секретный развод Анетт, то оказавшиеся беспочвенными слухи о ее романе с «одним из участников коллектива» и логичном последствии в виде беременности, рассосавшейся второго апреля... В общем, страсти кипели, как прогорклое масло в заржавевшем котле.
Неудивительно было, что на состоявшийся (наконец-то!) концерт в Лужниках пришло до обидного мало народу – многие побоялись, что молния все же ударяет дважды в одно и то же место. Все помнят, с какими траблами и иногородним, и москвичам приходилось возвращать деньги за купленные тогда билеты. Многие из тех, кто в прошлом году с нетерпением ждал появления легендарных найтов, на этот раз махнули рукой и отказались от идеи снова выкраивать в семейном бюджете лишние сотни долларов, выпрашивать у начальства выходные, рваться из других городов в столицу, торчать в многокилометровой очереди и прочее. Не захотели второй раз проходить процедуру ожидания чуда. Перегорело, пережилось.

Сиротливо зияла пустотой вся центральная часть Лужников, трибуны были заполнены едва ли на две трети, фан-зона тоскливо сверкала проплешинами замусоренного пола. В середине зала, сразу за пультами, одиноко торчала только сумасшедшая группа Fiend, зачисленная в друзья к Pain после совместного выступления прошлой зимой. Их поддержка, хоть и честно-громкая, была слишком малой толикой в общей удручающей тишине. Основная часть публики, как выразился звукорежиссер, была мертвой.

До обидного скромные аплодисменты даже после великолепно исполненных композиций расстраивали известного мизантропа Питера Тагтгрена, он уныло поглядывал в зал, перетаптывался с ноги на ногу и честно выполнял роль «разогревающего элемента», хотя было хорошо видно, что ему это дело далеко не по нутру – уровень Pain давно позволяет им выступать сольно и собирать толпы поклонников, что было доказано неоднократными приглашениями группы в Россию и неизменно теплым приемом со стороны людей, пришедших послушать именно эту музыку.

В целом, мысль объединения пауэра и дэт-индастриала нас смущала давно, мы никак не могли понять, кому в голову пришла эта, несомненно, свежая идея поставить вместе две столь непохожие группы. Поклонники female vocals настороженно внимали переливам клавишных и злобным гитарам, а притопывали и мотали «хаерами» лишь редкие знатоки и друзья. Впрочем, мир не без добрых людей – компания «центровиков» на четвертой композиции резко увеличилась: к фронтальной зоне прорвались истинные фанаты. Смущенные этим фактом (вышеупомянутого прорыва) охранники ошпаренными собаками носились по залу, истошно гавкая на заведенную публику и беспрекословно опуская руки перед фактом – справиться силами дюжины штатных сотрудников с двумя сотнями отчаянных металлистов не получится даже при наличии волшебной палочки, отобранной у Гарри Поттера.

Питер, увидев (услышав? почуяв?) внезапно организованную поддержку, заметно ободрился, зачастил хитами и даже как-то погромче запел. Знакомые по злобненьким видеоклипам “On and On” и “The End Of Line” подпевали если не всем залом, то, по крайней мере, всеми голосами, способными воспроизвести (хотя бы в междометиях) текст песен. Кстати, “Zombie Slam” в контексте лучших вещей Pain – была самой успешной и заводной. С нее, по большому, счету и начало разворачиваться действие в лицах и красках по оккупации фронтальной зоны Лужи…

Впрочем, успешнее финального аккорда ничего не придумаешь: когда Питер удачно пошутил на тему «самого знаменитого рингтона» (спорю, в планетном масштабе), то взревели уже и те, кому вообще весь этот Pain был до лампочки –  не только и не столько была самой знаменитой песней, но и, простите за грубость, означала, что сету пришел логический конец. Хиты на десерт – закон природы. Возгласы одобрения, облегчения, ожидания и черт-те-чего-еще наполнили зал, Питер в очередной раз напомнил всем, что сейчас будет Nightwish, и вежливо (то есть, оперативно) слился со стенами. Поймать его для фотографии (пока на сцене царила долгосрочная унылая тишина) удалось только особо упертым и скоростным личностным единицам, прорвавшимся к самому бэкстейджу.